Когда я начинал свою трехлетнюю московскую командировку в качестве корреспондента Daily Telegraph, мне пришлось жить в мрачном номере интуристовского отеля на улице Горького. Этот отель стал средоточием всего самого плохого, что было в советском обществе – некомпетентности, подслушивания и слежки, скверного обслуживания, невоспитанности и подозрительности.

Еда была ужасная, условия жизни спартанские, и в каждой комнате были «жучки». Чтобы провести доверительную беседу, надо было либо выйти на улицу, либо включить краны в ванной и шептать в ухо собеседнику под шум воды. На каждом этаже за столом сидела грозная смотрительница, которая докладывала куда надо о каждом вашем шаге.

Простым россиянам вход в отель был запрещен. Там работали гиды из «Интуриста» — дамы с непроницаемым выражением лица, говорившие на рафинированном английском. Проводя экскурсии, они ни на шаг не отступали от линии партии и своим присутствием ограждали иностранных туристов от местного населения.

В брежневской России конец семидесятых, предшествовавший краху советской империи, стал известен как период застоя. Там все было так, будто в стране произошел разрыв во времени – будто революция 1917 года произошла только что, потому что везде висели плакаты с Лениным, а лозунги прославляли коммунистическую партию.

Атмосфера слежки и подслушивания была настолько плотной, что возникало ощущение, будто ты живешь в 1984 году Джорджа Оруэлла. «Интурист» был своего рода филиалом КГБ, как и его подчиненная организация ОПДК (так в тексте, может, УпДК? – прим. перев.), отвечавшая за все аспекты жизни иностранцев в России.

Из города вы могли выезжать только на 20 километров. Купить билеты на поезд в другой город можно было только через «Интурист». Эта организация говорила, на чем вы поедете, и заказывала вам гостиницу. Это позволяло КГБ поставить подслушивающие устройства в вашем купе и в гостиничном номере.

Переселиться в квартиру можно было, только обратившись в органы власти. Но даже так получить ее было почти невозможно.

Прежде я работал вместе со шпионом из Британии Кимом Филби, когда мы были корреспондентами британских газет на Ближнем Востоке. Спустя 16 лет после его бегства в СССР я случайно встретился с ним в Большом театре. Я громко пожаловался ему на то, что никак не могу найти место для проживания. Прошло два дня, и мне выделили прекрасную квартиру в центре Москвы.

Мы стонали и плакали из-за «Интуриста» и слежки КГБ, но в этом были свои преимущества. К нам не осмеливался подойти ни один преступник, понимая, что спецслужбы всегда у нас на хвосте.

Вскоре после падения советской империи я поехал вместе с женой в Санкт-Петербург. Как только мы туда приехали, нас посреди бела дня ограбили бандиты. «Интур
10ed
ист» бы такого никогда не допустил.